Задание на целую жизнь. Кто ведет раскопки в Калмыкии, недалеко от нашего района?

В прошлый раз «Сальская степь» рассказала, что в полутора километрах от Ивановки, в Городовиковском районе Калмыкии, международная группа ученых ищет погребения хазар, живших здесь в 7-8 веке нашей эры, а нашли захоронение третьего тысячелетия до нашей эры. В нем на большой глубине — останки двух человек, живших примерно в 30 веке до н. э. и на меньшей глубине — подростка, захороненного около 8 века до н. э. А кто же эти люди — ученые, которые готовы и в жару, и в холод, под нещадным степным ветром искать следы прошлого?

В группе под руководством археолога Марии Очир-Горяевой — ученые из Калмыцкого научного центра Российской Академии наук: Евгений Буратаев и Эрдни Кикеев. В этот раз из Мюнхенского университета приехал студент географического факультета, почвовед Виктор Вайценеггер.

КАЛМЫЦКИЕ АРХЕОЛОГИ

Эрдни Кикеева, научного сотрудника Калмыцкого научного центра отдела истории и археологии и этнологии, мы застали за работой прямо в вырытой вокруг одного из древних людей яме.

«Мы исследуем курган и его основное погребение, которое принадлежит к раннему бронзовому веку, — рассказал ученый. — В то время и был возведен этот курган. Наша работа включает расчистку зоны вокруг останков, фотографирование, фиксацию, изготовление чертежа и проведение всевозможных измерений. Никаких особенных предметных находок здесь нет, так что остается изъять кости и взять образцы из останков. А после всё будет сдано в музей.

Предполагаем, что курган был создан за один день, для этого было привлечено большое количество людей. А поскольку при возведении насыпи дерн не снимали, то внутри осталась растительность того периода, законсервированная в земле в таком виде, какой она была в раннем бронзовом веке. Истлела, конечно, но ветром ее не унесло, люди не вытоптали — и сохранилось всё, что нужно для анализа. По этой земле с остатками растительности специалисты проведут исследования, начиная с простого под микроскопом, на те же семена (отличаются ли формой и размером от современных), заканчивая химическими анализами. Таким образом, мы можем узнать, какая тогда была растительность, климатические условия, в какой период года было проведено захоронение. И так сможем реконструировать, когда именно умерли эти люди. И даже узнать об их традициях: сразу ли хоронили людей или какой-то период прощались. Всё это сохраняется в тканях.

При этом замечу, что у останков в нашем кургане — плохая сохранность кости. Например, в той же Калмыкии, но ближе к Каспийскому морю, они сохраняются значительно лучше, остаются крепкими, почти как при жизни людей, практически не истлевают, остаются такими же твердыми и прочными. Это конечно, зависит от ряда условий — влажности, глубины самого погребения. В наших степях древние останки хорошо сохраняются: это подтверждается уже 150 лет, что здесь ведутся археологические исследования. Ничего прорывного мы не откроем, но каждые исследования — это вклад в общую копилку российской и мировой науки. Потому что народы еще не делили землю границами, и тогда было гораздо проще перемещаться. Наши исследования касаются всех, не только Калмыкии или России. Представьте: этому погребению примерно пять тысяч лет!»

Эрдни Кикеев, научный сотрудник Калмыцкого научного центра отдела истории и археологии и этнологии Фото редакции.

НЕМЕЦКИЙ ПОЧВОВЕД

«Вообще я интересовался Россией, но про Калмыкию никогда не слышал, пока профессор не послала меня сюда, — поделился студент Мюнхенского университета Виктор Вайценеггер, делая забор почвы по различным слоям кургана. — Да и самой Калмыкии, как таковой, не видел. В 10 вечера переехал ивановский мост, а с утра — уже за работой…»

Его научный руководитель, профессор Айлин Экмайер, с 2016 года работает в сальских степях: приезжает каждый год, изучает почвы. В этом году у нее большая лекционная нагрузка, и она послала своего студента, который пишет по этой теме дипломную работу. Они собрали большое количество данных, которые теперь нужно обрабатывать.

Почвоведы приезжают сюда работать не конкретно по одному кургану. По нему, конечно, тоже, но здесь их интересуют фоновые образцы. Изучают природу для своего большого проекта по современному землепользованию в евразийских степях. Сама профессор, приезжая сюда, берет машину и ездит по степи, собирает фоновые образцы в разных экологических зонах, в разном ландшафте. Образцы почвы подвергаются химическому и биологическому анализам, выясняется, какая здесь была среда ранее. Поэтому почвоведы едут за счет Мюнхенского университета.

После защиты диплома Виктор хочет заниматься научной деятельностью. «Сейчас так просто диссертацию не напишешь. Под нее нужно искать финансирование, — объясняет руководитель экспедиции. — И если профессор найдет источник для проекта по современному землепользованию, будет писать диссертацию по этой теме, если финансирование придет по теме археологии, будет работать с археологами».

Студент Мюнхенского университета Виктор Вайценеггер берет пробу почвы из кургана. Фото редакции.

РУКОВОДИТЕЛЬ ЭКСПЕДИЦИИ

«Наш основной проект — раскопки поселения людей. Этот одиночный курган — не основной проект, поэтому мы продолжим поиск поселения, может, найдем кладбище той эпохи», — делится планами Мария Александровна Очир-Горяева.

Нам было очень интересно узнать, как она пришла к науке. «Еще в школе была ребенком основательным, серьезно думала, куда пойти учиться. Понятно, в детстве хотела конфеты продавать — смеется ученый с мировым именем, — а потом мне нравилось, как инженеры работают. В девятом классе решила идти на историка, потому что история — универсальна. На историческом факультете Калмыцкого госуниверситета после первого курса была практика по археологии. И сразу поняла, что имею хорошие способности к этой науке. В первый же день научилась пользоваться нивелиром — так было интересно. Потом посмотрела, как начальник мается с чертежами, и стала ему помогать…

Сама я родом не из областного центра. Папа мой был чабаном в колхозе «Путь коммунизма», мама — домохозяйка, и они поначалу не совсем понимали мои научные планы. И когда я на пятом курсе вышла замуж за кандидата наук в нашем университете, они были даже против того, чтобы я ехала писать диссертацию. Но я уехала, написала свою работу и защитилась на кафедре археологии Ленинградского университета. Так я стала ученым — у меня всегда было к этому стремление, желание узнать больше, пройти дальше.

Когда началась перестройка и денег на науку не было, поехала в Москву, смотрела, что делают столичные археологи. Стала подавать заявки в разные фонды, и первая моя удача — в 1993 году: в числе 11-ти молодых ученых из России за серию статей была награждена медалью и премией Европейской академии для молодых ученых. Отсюда и началась моя работа с Европой. Я стала усиленно учить английский, потом организовала экспедицию с американками и шесть недель провела с ними, говоря только по-английски. Таким образом, был преодолен языковой барьер.

Мария Александровна провела экскурсию по раскопкам для жителей Ивановки. Фото редакции.

Став кандидатом наук, я приехала работать в Калмыцкий государственный университет им. Б.Б. Городовикова. Вела большие раскопки в Калмыкии, параллельно подавала заявки в различные фонды, пока в 1999 году не победила в конкурсе и не стала стипендиаткой Фонда Александра фон Гумбольдта, который финансирует молодых ученых. Так я уехала в Германию, где два года работала в Евразийском отделении Германского археологического института, писала монографию. Там встретила своего второго мужа. Научилась в Германии вести раскопки целых поселений и так же приезжала сюда на раскопки. Тогда руководство Калмыцкого университета предложило постоянную работу.

А когда мы нашли древнее поселение, которое назвали «Башанта-1», у нашего университета не было средств на этот проект. Зато им заинтересовалась Академия наук Республики Татарстан, где как раз открылся институт археологии им. А.Х. Халикова, и меня пригласили работать туда. Теперь раскопки финансирует Академия наук Тарарстана».

Добавим, что ученый с мировым именем Мария Александровна Очир-Горяева избрана в члены корреспонденты Германского археологического института, одновременно являясь научным сотрудником и в Германии, и в Калмыцком научном центре РАН, и в Институте археологии им. А.Н. Халикова Академии наук Республики Татарстан. В 2004 году по приглашению Британской Академии наук читала лекции в Кембриджском и Дааремском университетах. Кроме того, Мария Александровна удостоена звания «Заслуженный деятель науки Республики Калмыкия».

ГРУППА ПОДДЕРЖКИ

Александр Манджиевич приезжает на раскопки, чтобы увидеться с дочерью. Фото редакции.

На раскопках Марию Александровну сопровождает отец — Александр Манджиевич Джумаев. «Это редкое время, когда мы можем встретиться: дочь живет в Германии, а я — в селе Малые Дербеты в Калмыкии, мне уже 89 лет…

Работал чабаном, потом экспедитором в колхозе, выучил детей, вышел на пенсию, хозяйство держал, а когда жена умерла, двух коров сам доил, пока силы позволяли.

Рад, что дочь занимается любимым делом. Она в этом профессионал. А здесь, на раскопках, я вижу ее работу. Читал ее книги, ездил в Германию. Сейчас в экспедиции интересно смотреть за работой, да уже по дому скучаю…»

Мария Александровна позаботилась, чтобы членам экспедиции было комфортно. Отремонтировала комнаты в чапаевской школе-интернате, где размещаются ученые.

Надеемся, что в следующем году группа ученых снова приедет в Калмыкию, чтобы вести раскопки неподалеку от Сальского района. Так мы с вами узнаем еще больше о людях далекого прошлого, которые жили совсем рядом. Как говорит сама Мария Александровна, «раскопки здесь можно вести постоянно и узнавать больше об истории людей, населявших эти земли. Это задание на всю жизнь».

Источник информации:

https://salsknews.ru/

опубликовано 19.12.2019